Сегодня на вопросы журналиста Кирилла Маренина отвечают сотрудники КамчатНИРО: Директор д.т.н. О. М. Лапшин, советник по экологии д.б.н. Н.С. Жмур, и.о. старшего научн. сотр. лаборатории оценки антропогенного воздействия на водные биологические ресурсы Улатов А.В.
- 29 ноября 2011 года вы направили прокурору края свои комментарии (письмо № 1/2573) к обращению Всемирного фонда дикой природы о ситуации на Агинском ГОК. В частности, вы сказали следующее:
«Как видно из протоколов, содержание металлов в реке не только не превышает нормативных значений, но существенно ниже их (в 2 – 300 раз), например, содержание цинка в реке в 312 раз ниже установленного норматива. В целом, качество воды в реке Ага, указанное в протоколах исследования, свидетельствует об удовлетворительной работе водоохранных сооружений на Агинском ГОК, и отсутствии влияния сбрасываемых в реку сточных вод на качество воды в реке по основным показателям загрязнения».
Как было сказано в вашем письме, существующая в России система нормирования загрязнения водоемов содержит ряд противоречивых положений. Установленные нормативы сброса сточных вод на уровне ПДК превращают значительную долю предприятий в нарушителей водного законодательства, что влечет необоснованные штрафы и ограничивает развитие промышленного производства в России. В качестве более эффективной системы вы привели требования Всемирного банка. Вы указали, что качество сточных вод Агинского ГОК значительно выше установленных норм Всемирного банка.
Выступая на круглом столе в правительстве края 5 декабря 2012 года, вы высказали совершенно противоположную точку зрения и предложили рассмотреть вопрос об экологических последствиях деятельности Агинского ГОК в судебном порядке. Что заставило вас за год так резко изменить свое мнение?
- Мнения мы своего по поводу Агинского ГОК никогда не меняли. Семь лет специалисты КамчатНИРО анализировали экологические последствия деятельности этого комбината и у нас нет и не было оснований менять сложившееся мнение об отсутствии экологической ответственности у этого предприятия. Правда, за последний год мы это мнение укрепили и смогли обосновать. Способствовали этому следующие обстоятельства. В мае-июле 2012 года советник по экологии ФГУП «КамчатНИРО» Жмур Н.С. в составе экспертной комиссии государственной экологической экспертизы анализировала представленные на экспертизу материалы: «Накопитель отходов обогащения ЗИФ Агинского ГОКа. Реконструкция секции складирования кека, строительство пруда-отстойника поверхностных сточных вод и подъездной дороги». Результаты анализа экологической деятельности комбината не позволили дать положительное заключение, а напротив, дало основание написать «особое мнение эксперта». В этом же году сотрудниками КамчатНИРО было отобрано и выполнено исследование (на базе нашего института, а также трех научно – исследовательских институтов в Москве) более сорока проб воды, бентоса и донных отложений, анализ которых выявил существенное превышение установленных нормативов по содержанию в водоемах металлов и ущерб кормовой базе водоемов. Мы продолжаем наши исследования по гидрохимическим и гидробиологическим показателям и имеем доказательный материал, который подтверждает, что деятельность комбината нанесла существенный урон окружающей среде.
Наше письмо № 1/2573 в прокуратуру, по которому у Вас возникли вопросы, было ответом на просьбу прокомментировать обращение Всемирного фонда дикой природы (WWF) к прокурору края. Мы и сегодня можем повторить наше мнение по поводу данного обращения, поскольку высказанные претензии в данном письме к Агинскому ГОК не были подтверждены и обоснованы представленными в протоколах результатами гидрохимических измерений качества воды в реке. В письме WWF в прокуратуру, на основании протоколов анализа нескольких проб, в которых по основным показателям загрязнения не были превышены нормативы, утверждалось, что нарушается водное законодательство. Это обстоятельство мы и указывали в данном письме и направили в прокуратуру края свои комментарии. Это письмо WWF принесло только пользу Агинскому ГОКу, теперь они его, как пример своих «экологических достижений», демонстрируют, утверждая, что защитники природы нарушений не обнаруживают. Состояние водоема под воздействием сброса сточных вод на основании собственных исследований мы не характеризовали, для этого необходимо было иметь обоснованные факты, а проводимые нами исследования мы в то время еще не завершили. Одно то, что сотрудников нашего института охрана комбината к выпускам сточных вод с 2006-2007 года не допускает, является лучшей рекомендацией беспристрастности наших заключений. Комментарии на обращение WWF к прокурору мы делали абсолютно объективно и подчеркивали в своем заключении: «Как следует из протоколов, прилагаемых к письму, существенного влияния на качество реки Аги обнаружено не было». В письме было обращено внимание на то, что за правильность отбора этих проб и качество выполненных измерений КамчатНИРО ответственности не несет, поскольку в данных исследованиях участия не принимал. Как указано в нашем письме: «Контроль процесса доставки представителями WWF в лабораторию проб воды…, нами не осуществлялся». Это наше письмо подтверждает, что у нас нет и не было предвзятого отношения к комбинату, мы считали и считаем, что если данных о неблагоприятном воздействии на окружающую среду нет, вина не доказана, то и винить не в чем.
Осталось неизменным и наше мнение о том, что нормативы Всемирного банка в большей степени способствуют развитию промышленного производства, их надо законодательно принимать в России, поскольку плановое экономическое развитие закончилось с распадом СССР, а в рыночных отношениях устаревшее природоохранное законодательство тормозит развитие производства и плохо служит ограничению загрязнения окружающей среды. Изменять законодательство необходимо с учетом опыта развитых стран, используя не только нормативы наилучших доступных технологий, а полный комплекс мер по ограничению загрязнения окружающей среды в условиях развития промышленного производства. При менее жестких нормативах Всемирного банка, в дополнение к ним, действуют законодательные механизмы недопустимости нарушения этих нормативов, неотвратимости наказания и существенной финансовой ответственности промышленных предприятий за неблагоприятное воздействие на объекты окружающей среды. В условиях российского природоохранного законодательства при жестких установленных нормативах на выбросы и сбросы, на примере Агинского ГОК видно, что их можно не выполнять и не нести при этом ни финансовой, ни социальной ответственности. Агинский ГОК, превышая установленные нормативы в 100 и более раз, за весь период деятельности практически не подвергался никаким серьезным наказаниям. На комбинате произошло несколько аварий, вызвавших заморы рыб, за которые комбинат не понес ответственности. Например, 28.08.2006 г. в помещении реагентного отделения ЗИФ Агинского ГОКа в результате перелива из емкостей произошла утечка от 3-х до 8-ми тонн раствора гипохлорита кальция. Концентрация активного хлора в реке составляла 38000 ПДК р/х, Был зарегистрирован замор рыбы, , ущерб водным биоресурсам, оцененный сотрудниками ФГУП «КамчатНИРО» и ФГУП «ВНИРО», составил 2,3 млн. рублей. Административное расследование, которое проводил Ростехнадзор, закончилось тем, что ЗАО «Камголд» оштрафовали на 70 тыс. руб.! (причем не за активный хлор, а за превышение над нормативом ПДКр/х нитритов в одной из проб воды в 1,8 раза), и на 20 тыс. руб.! (за несвоевременное оповещение контролирующих органов).
В соответствии с нормами Всемирного банка (а также с международно-признанными нормами) при разработке рудных месторождений особое внимание должно быть уделено следующим основным аспектам, связанным с повышенной опасностью воздействия на объекты окружающей среды: 1) защита подземных и поверхностных вод от загрязнения сточными водами, 2) предотвращение заиления гидрографической сети, 3) защита от распыления, 4) предотвращение аварий, 5) предотвращение радиоактивного заражения территории, 6) предотвращение эрозии почв и пр. На Агинском ГОК все эти природоохранные нормы Всемирного банка, да и российские нарушались и продолжают нарушаться, что в результате привело к деградации нескольких лососевых нерестовых водотоков. На их восстановление потребуется не менее 50 лет, но губительное воздействие могильника отходов, не обеспеченного удовлетворительным противофильтрационным экраном, будет продолжаться в обозримом будущем и о восстановлении этих рек не может быть и речи. Тут уместно вспомнить слова Антона Павловича Чехова: «Ведь такие катастрофы могут случаться только в одной нашей …. России» (М. Чехов. Вокруг Чехова).
В развитых странах, где действуют нормативы Всемирного банка, для того, чтобы сохранить приемлемое состояние окружающей среды в условиях развитой промышленности, только нормативами не ограничиваются. Существуют серьезные дополнительные условия, которые в России не созданы. Как известно, «Капиталист продаст и родную мать, если будет знать, что это принесет ему прибыль в 300%». (К. Маркс, Капитал. 1 том, 1867). Ничто, кроме законодательных мер и ответственности за ущерб не остановит капиталиста. Например, в Ираке в1972 году шесть тысяч человек было госпитализировано и 500 погибли в результате отравления хлебом, выпеченным из зерна, обработанного подавителем грибных поражений, содержащим монометилртуть. Еще в 1970 г. в США были приняты меры по остановке производства этого фунгицида, однако производители продолжали его выпускать до 1972 года, пока не заболели и не погибли люди, после чего был принят закон о полном запрете производства фунгицидов, содержащих монометилртуть. Кстати, ртуть из руды АГОК, попадая в водные объекты, тоже превращается в опаснейший для человека яд — метилртуть, которая в небольших концентрациях для рыб не смертельна, но сохраняется в организме рыб годами (Bruce Martin. Некоторые вопросы токсичности ионов металлов: Пер. с англ./Под редакцией Х.Зигеля, А. Зигеля –М.: Мир, 1993).
В развитых странах у владельцев промышленных предприятий есть ряд дополнительных мотиваций, не допускающих высокие степени риска, приводящего к экологической катастрофе. В качестве примера приведем только две из них. Во-первых, это господствующая на Западе парадигма «бумеранга». Она кратко может быть сформулирована следующим образом: «Чтобы человек не выбросил в окружающую среду или сбросил в виде опасного яда, – все вернется к нему бумерангом и поразит его, или его детей и близких, потому что мир тесен и легко уязвим». Эти несложные понятия, в совокупности с угрозой разорения на выплатах за ущерб природе и здоровью населения, позволяют понуждать природопользователей охранять природу, строго соблюдая природоохранные требования и развивая промышленное производство.
Во-вторых, огромную роль в вопросе недопущения экологических рисков играет политика Всемирного банка. Инвестирование проектов создания предприятий или расширения производства Всемирный банк осуществляет, только убедившись в безупречности экологических последствий деятельности предприятия. Поскольку мировой опыт свидетельствует о высоком риске разорения компаний, пренебрегающих экологическими требованиями, Всемирному банку финансирование таких компаний грозит потерей выделенных средств и прибыли от них. Во избежание этого, банк проводит экологическую экспертизу, с целью выяснить возможные риски и создать необходимую систему управления для их минимизации. Всемирный банк классифицирует предложенный к реализации проект в одну из четырех категорий, в зависимости от типа, местоположения, чувствительности, масштаба проекта, принимая во внимание степень воздействия этого проекта на экологическую составляющую данного региона. Тщательно анализируются даже те проекты, в которых вовлекаются инвестиции банковских средств через финансового посредника в подпроекты, которые могут привести к неблагоприятным экологическим последствиям. Всемирный банк имеет подразделение по ведению каталога наилучших доступных технологий для каждой отрасли промышленности. Эта политика заставляет владельца предприятия тщательно оберегать свою репутацию в части воздействия выбросов, сбросов, отходов предприятия на объекты окружающей среды, соблюдать принципы открытости и достоверности информации о вносимом загрязнении.
В России такие мотивации не работают. Что касается первой из рассмотренных, она не работает, поскольку основная масса олигархов размещением своих финансовых средств и семей в благополучном зарубежье открыто демонстрируют позицию: «нам здесь не жить». А что касается второй мотивации, инвестиции в российские предприятия незначительны и политика Всемирного банка мало затрагивает интересы российского капитала. И это наглядно подтверждается на примере Агинского ГОК. По нашему мнению, руководство комбината не пугает ни потеря репутации, ни ответственность за последствия своей деятельности. Трудно будет предъявить претензии комбинату за экологические последствия его деятельности через 5-10 лет, когда начнут серьезно сказываться результаты загрязнения на рост заболеваний у населения и на сокращение продолжительности жизни. Подтверждением этому служит история отравления населения в районе залива Миномата (эта катастрофа нами уже неоднократно упоминались в связи с тем, что Агинское месторождение богато ртутью). Ртуть преодолевает плацентарный барьер, попадает в мозг плода (он уродуется в чреве матери). Дети, родившиеся у внешне здоровых матерей, становятся идиотами или погибают от паралича. В Японии только через 17 лет после первых отравлений населению удалось выиграть суды у загрязнившего залив промышленного предприятия. В 1964 году было доказано, что сброс ртути в залив осуществлялся с 1947 года, и доказать это удалось только благодаря японскому обычаю сохранять сухую пуповину своих детей. В России отсутствует практика судебных исков населения к крупным промышленным загрязнителям окружающей среды за последствия экологических преступлений.
- В том же письме на имя прокурора вы пишите: «При характеристике качества природного водоема у экологов принято анализировать результаты системных наблюдений с учетом сезонных изменений». Ваши слова, прозвучавшие на круглом столе год спустя, основаны на наблюдениях, которые системными не назовешь. Вы сами сказали, что ваши сотрудники отбирали пробы воды в Аге только 2-3 раза в год. Может, вы поторопились с выводами о вреде Агинского ГОК?
- Извините за небольшое уточнение, но мы не говорили: «только 2-3 раза в год», а говорили без «только», просто: «2-3 раза в год». И мы считаем, что для контроля водоема это вполне достаточная частота наблюдений. Имеются установленные требования о необходимой частоте контроля источников вносимого в водоем загрязнения и частоте контроля качества водоемов в рамках осуществляемого мониторинга. Частота наблюдений закреплена за различными ведомствами Постановлениями Правительства РФ и другими нормативными документами. Сточные воды, сбрасываемые в водоем, имеют изменчивое качество не только по сезонам года, но по дням недели и даже в течение суток. Номенклатура, объем и периодичность лабораторных исследований и испытаний сточных вод определяются с учетом санитарно-эпидемиологической характеристики производства, наличия вредных производственных факторов, степени их влияния на здоровье человека и среду его обитания (Санитарные правила 1.1.1058 – 01). Частота производственного лабораторного контроля сточных вод назначается уполномоченными государственными органами ежемесячно (раз в месяц), еженедельно (раз в неделю) или ежедекадно (раз в десять дней).
Водоем, как более стабильная система, контролируется с меньшей частотой, нежели сброс сточных вод. Наблюдения с учетом сезонных изменений выполняет Росгидромет. Согласно пп. «а», «б» и «в» ст. 3 Постановления Правительства РФ от 24.12.2008 № 994 «Об утверждении Положения об осуществлении государственного мониторинга водных биологических ресурсов и применении его данных» (ред. от 22.10.2012) мониторинг нашей службой осуществляется в целях ежегодной оценки и прогноза изменений биологического состояния, численности, распределения и воспроизводства водных биоресурсов и среды их обитания под воздействием природных и антропогенных факторов, подготовки и внесения получаемой ежегодной информации в государственный рыбохозяйственный реестр и в государственные доклады о состоянии окружающей среды.
Следовательно, в соответствии с Постановлением Правительства РФ № 994, за Федеральным агентством по рыболовству закреплены обязанности ежегодного мониторинга, таким образом, качество и экологическое состояние водоема нашему институту требуется контролировать один раз в год.
КамчатНИРО в своих заключениях опирается на результаты многолетних (с 1991 г. по 2012 г.) наблюдений за качеством речных вод р. Ага. Так, по контрольному створу № 2 Агинского ГОКа (створ смешения сточных вод с речными водами) проанализированы пробы воды из реки за 22 года наблюдений, которые проводились в разные фазы гидрологического режима – в периоды весенне-летнего половодья, летней межени и осенних дождевых паводков. При планировании отбора проб, особенно в последние годы, учитывались сезонные изменения и гидрография водотока-водоприемника сточных вод – р. Ага. По этой причине наблюдения за гидрохимическим качеством речных вод нельзя назвать несистемными. Во всех пробах за последние 2-3 года отчетливо наблюдается динамика существенного ухудшения качества воды. Ещё более ярко она проявляется при сравнении результатов гидрохимических анализов за последние 5-7 лет. Т.е. нарастающее загрязнение совпадает с периодом активной эксплуатации Агинского ГОКа. За этот период содержание отдельных опасных металлов превысило установленные нормативы на несколько порядков и достигло характерного, устойчивого высокого и экстремально высокого уровня загрязнения.
Результаты гидробиологического мониторинга, выполняемого сотрудниками КамчатНИРО и ВНИРО в районе Агинского месторождения с 1995 г. (т.е. на протяжении более 17 лет), подтверждают ухудшение качества среды обитания водных биоресурсов в зоне воздействия комбината. По гидробиологическим показателям р. Ага в период эксплуатации Агинского ГОКа испытывает техногенное воздействие от «средней тяжести» до «тяжелого», а в отдельные годы состояние экосистемы р. Ага характеризуется как «кризисное», что связано с происходящими авариями на АГОК. Считаем полученные нами выводы о вреде Агинского ГОК достаточно обоснованными.
- Можете ли вы сказать, насколько стало меньше рыбы в Аге с момента начала эксплуатации ГОК? Отмечены ли случаи массовой гибели рыбы в реке из-за деятельности предприятия?
- Согласно ихтиологическим наблюдениям, выполненным сотрудниками КамчатНИРО и ВНИРО в районе Агинского месторождения в 1995 г. (т.е. за 10 лет до начала строительства и эксплуатации Агинского ГОК) плотность населения постоянно обитающей молоди лососей составляла в среднем 1,5 экз./м2, на отдельных участках – до 3-4 экз. крупной молоди (длиной 10-20 см) или 10-15 экз. сеголетков на 1 м2 площади русла. Исследования р. Ага в 1995 г. показали, что ее рыбопродуктивность была высока и сравнима с таковой для типичных лососевых рек горного типа. К окончанию срока строительства Агинского ГОК (к 2005 г.) численность молоди лососей в реке несколько снизилась и не превышала 1,0 экз./м2. В 2006 г. в связи с аварией на обогатительной фабрике Агинского ГОК произошел массовый замор рыб, за который до сих пор комбинат не понес ответственности. После замора в 2006-2007 гг. молодь лососей в реке полностью отсутствовала. В последующие годы экосистема реки в незначительной степени восстановилась, но ее рыбопродуктивность осталась существенно подорванной. По наблюдениям сотрудников КамчатНИРО современная плотность населения молоди лососевых рыб сократилась почти на 2 порядка и не превышает 0,25 экз./м2. При существующем уровне загрязнения реки тяжелыми металлами и взвешенными веществами (при сбросах – более 1500 мг/л) устойчивый нагул молоди и нерест производителей лососей в основном русле р. Ага физиологически неэффективен и едва ли возможен, существенно подорвана кормовая база. К настоящему времени р. Ага как нагульно-нерестовый лососевый водоток существенно деградировал, а сточные воды, поступающие из р. Ага в р. Копылье и в р. Ича, оказывают негативное воздействие на её водную биоту и способствуют ухудшению экологического состояния бассейна реки.
- На круглом столе представители КамчатНИРО заявили, что в результате деятельности Агинского ГОК содержание ванадия в Аге превысило ПДК в 800 раз. Но, как пояснили на предприятии, ванадий не используется в процессе обогащения переработки руд. Мог ли этот химический элемент превысить ПДК в силу естественных причин?
- Опасность ГОК связана не только и не столько с теми загрязняющими веществами, которые используются в технологическом процессе. При добыче руды, из которой извлекается низкие концентрации металла, а именно менее 0,4% образуются значительные количества отходов, т. е. измельченной руды (Pollution Prevention…., 1998). Поэтому эта деятельность в мировой практике отнесена к крупномасштабной. Основная опасность заключается в том, что металлы, присутствующие в отходах руды (в перечень входит более пятидесяти, среди них металлы I и II класса опасности) переходят в активное состояние, повышается их способность поражать организмы и человека вызывая гибель и тяжелые заболевания. Металлы, попадая в водоем, уже не исчезают из него, а переносятся по различным пищевым цепям, передаются от одних организмов к другим, они накапливаются в донных осадках, водорослях, организме рыб и других промысловых водных животных. Многочисленные научные исследования показали, что металлы при сбросе в водоем обладают склонностью к образованию комплексов, осаждению и накоплению на взвешенных частицах, в донных осадках, поэтому содержание металлов в донных осадках наиболее полно характеризует последствия загрязнения водоемов металлами (Бингам Ф.Т., Коста М., Эйхенбергер Э.и др. Некоторые вопросы токсичности ионов металлов: Пер. с англ./Под редакцией Х.Зигеля, А. Зигеля –М.: Мир, 1993). По нашим данным, содержание ванадия в донных осадках в реке Аге превысило ПДК речных вод (условных ПДК) в 360-460 раз, а в р. Копылье ниже устья Аги – в 790 раз. Ванадий присутствует в руде, в таком количестве он накапливается в реке в результате измельчения руды в процессе извлечения золота, подкисления отходов руды и нарушения технологии их размещения и хранения. В силу естественных причин такая концентрация ванадия не может накопиться в водоеме, подобных фоновых концентраций загрязняющих веществ просто не бывает.
Согласно данным Центральной геохимической партии ПГО «Камчатгеология» (1991, 1995), взятым за основу для определения условного «фона» в материалах ОВОС корректировки ТЭО (2003) и ОВОС Проектной документации «Накопитель отходов обогащения ЗИФ Агинского ГОКа. Реконструкция секции складировании кека, строительство пруда-отстойника поверхностных сточных вод и подъездной дороги» (2010). в р. Ага отмечается постоянное превышение над значениями ПДК содержания фенолов, ионов ванадия (до 4,6 ПДКр/х) и меди (до 4,4 ПДКр/х), периодическое – содержания нефтепродуктов, ионов цинка (до 2,15 ПДКр/х), свинца, марганца (до 4,0 ПДКр/х). Но, следует учитывать, что эти концентрации загрязняющих веществ можно признать за фоновые (природные) только условно, поскольку в 1989-1991 гг. на Агинском месторождении велась опытно-промышленная отработка месторождения, этому предшествовал этап (1972-1989 гг.) активных геологоразведочных работ. Годовая интенсивность извлечения горной массы из подземных выработок составляла от 2,2 тыс. м3 (1972 г.) до 40 тыс. м3 (1978 г.). При проходке поверхностных горных выработок (траншеи, канавы, зачистки) на поверхность извлечено около 740 тыс. м3 горных пород. Общий объем извлеченной породы к 1991 г. составил 1017 тыс. м3. В результате к 1991 г. р. Ага уже была достаточно серьезно загрязнена. Появление фенолов и нефтепродуктов в пробах воды горной реки – имеет исключительно техногенное происхождение. Появление тяжелых металлов в тот условно «фоновый» период в значительной мере является следствием техногенного воздействия на природные воды, привноса компонентов-загрязнителей со сточными водами из разведочных горных выработок, из отвалов пород, извлеченных из штолен. Но, даже если согласиться с мнением горнопромышленников, и принять природный характер загрязнения реки тяжелыми металлами, то по сравнению с условным «фоном» в настоящее время уровень загрязнения р. Ага тяжелыми металлами на 1-2 порядка выше. Средние значения кратности превышения ПДК тяжелых металлов в воде в период промышленной эксплуатации месторождения (2006-2012 гг.) в сравнении с предшествующим периодом (1991-2005 гг.) выросли по ванадию – с 2,85 до 3,18, по меди с 3,33 до 23,68, по молибдену – с 1,0 до 5,67, цинку – с 1,58 до 11,48. В отдельные фазы гидрологического режима на контрольном створе № 2 концентрация меди в воде р. Ага достигает 114,4 ПДКр/х, молибдена – 9,14 ПДКр/х, селена – 6,83 ПДКр/х, цинка – 19,04 ПДКр/х, алюминия – 36,7 ПДКр/х, железа – 15,98 ПДКр/х, ванадия – 5,21 ПДКр/х, фосфора – 71,33 ПДКр/х.
Существенное накопление ванадия в период эксплуатации месторождения зарегистрировано в донных осадках: на контрольном створе № 2 – с 175 (2005 г.) до 360 (2012 г.) «условных» ПДК, в устье р. Ага – с 160 (2005 г.) до 460 (2012 г.) «условных» ПДК, и в р. Копылье 250 м ниже устья р. Ага – 790 «условных» ПДК (против 190 «условных» ПДК в 250 м выше устья р. Ага). Исследования показали, что естественные причины такого значительного роста концентраций тяжелых металлов в воде и донных осадках р. Аги и р. Копылье исключены.
- Вы упомянули о воздействии Агинского ГОК на реку Ича. Но помимо ГОК на Иче находится месторождение никеля Шануч. Может ли это месторождение вызвать превышение фона в Иче?
- Воздействие Шанучского ГОК на водотоки, так же как и в случае с Агинским ГОК, вышло за рамки нормативного, но здесь загрязнение носит пока локальный характер и не оказывает влияния на повышение уровня загрязнения р. Ича тяжелыми металлами. Связано это, в первую очередь с тем, что Шанучский ГОК, в отличие от Агинского, проектировался с учетом приоритетов экологической безопасности размещения и локализации производственных объектов – предусматривалось использование естественных буферных зон (болот), благоприятных форм рельефа и особенностей местности (отдаленность основных объектов предприятия от водотоков и т.д.). Однако, эти положительные моменты стремительно нивелируются, и если и на этом месторождении не принять меры, то ситуация может развиться по аналогии с Агинском ГОК, где ситуация с загрязнением давно вышла из под контроля производственных и природоохранных служб предприятия.
- Ваш советник по науке Наталья Жмур в своей статье ставит вопрос ребром: или добыча золота, или дальнейшее развитие рыбной отрасли. Иными словами, добыча золота исключает развитие рыбного хозяйства. Можно ли сказать то же про добычу никеля, платины, газа, геологическую разработку Западно-Камчатского шельфа?
- Если добычу полезных ископаемых вести как это делается на Агинском ГОК: с использованием устаревших и наихудших технологий, строить опасные промышленные объекты в местах высоких экологических рисков, с полным пренебрежением к природоохранному законодательству, экономя на решениях природоохранной направленности и придерживаясь безответственной политики закрытости и непрозрачности в вопросах охраны окружающей среды, с уверенностью в абсолютной безнаказанности за нанесенный ущерб природе, в условиях бездействия природоохранных органов, то можно сказать, то же самое и про добычу платины, никеля, геологическую разработку Западно-Камчатского шельфа.
Как свидетельствуют международные научные данные, объекты горнорудной промышленности наиболее опасны по тяжести экологических последствий и воздействию на здоровье населения. Эти объекты абсолютно недопустимо размещать вблизи нерестовых лососевых водоемов. Экологические последствия активной разработки месторождений руд, богатых металлами, при игнорировании природоохранных требований, позволяют прогнозировать печальные перспективы для объектов окружающей среды и здоровья человека в самом ближайшем будущем. Опыт Агинского ГОК доказал, что уничтожение экосистем горных рек происходит стремительно, комбинату на это потребовалось семь лет. Будущее для населения Камчатки и ее животного мира на всех уровнях организации в зонах разработки рудных месторождений определяется судьбой воды, сохранением или уничтожением ее свойств как среды обитания гидробионтов и основного продукта, потребляемого человеком. Разворачиваемая на полуострове крупномасштабная добыча золота представляет угрозу развития неблагоприятной экологической ситуации в ближайшем десятилетии в уникальном регионе России и, учитывая мировую значимость Камчатки, эту проблему можно рассматривать как общечеловеческую.
- Какие еще горнопромышленные предприятия, помимо Агинского ГОК, по вашему мнению, представляют опасность для камчатской природы? Что вы можете сказать о воздействии на окружающую среду добычи золота на реке Асача?
- Этот вопрос было бы резонно задать природоохранным органам на Камчатке. Вопросы воздействия на окружающую среду переработки руды - их непосредственная служебная обязанность. Но горнопромышленники заинтересованы в том, чтобы население и власть не слышали от своих природоохранных органов обеспокоенности об ухудшении экологической обстановки в регионах разработки месторождений. Золотопромышленники для этого стараются любую информацию о неблагополучии и разрушительном воздействии на природу представить как информацию ангажированную, тенденциозно «зеленую» или радикально экологическую. В результате перед горнорудными предприятиями еще шире открываются двери для искажения и утаивания информации об истинном бедственном состоянии объектов окружающей среды, принимающих сточные воды из могильников отходов. Это загрязнение трудно утаить, его можно оценить даже визуально (например, по мутности воды в реках) и при помощи элементарного гидрохимического контроля, буквально в первые годы деятельности таких предприятий, не говоря уже о многолетних научных исследованиях.
Все без исключения горнопромышленные предприятия представляют потенциальную опасность для природы Камчатки. Степень опасности зависит от принципов их размещения, применяемых технологий добычи, переработки сырья, обезвреживания отходов, уровня экологической порядочности и ответственности бизнеса и власти.
Считаем, что «закрытость» и безответственность в части соблюдения принципов охраны природы, игнорирование обеспокоенности рыбохозяйственной науки складывающейся ситуацией на важных в промысловом отношении реках, пренебрежение важнейшими факторами, от которых зависит степень экологической опасности предприятий, отказ от добропорядочного, честного и открытого сотрудничества не может быть нормой для промышленного освоения полезных ископаемых Камчатки.
